Время для жизни [СИ] - taramans

тебя проверять будет? Тот же Витька-кондуктор из палубной? Так он мне билет и дал! Да — с тебя пятьдесят… — парень, казалось, не мог стоять на месте, все чего-то оглядывался, в глаза не смотрел.

«Суетливый он какой-то… как бы не подставил или не «кинул».

— Че-т многовато… — специально, вроде как усомнился, протянул Сергей.

— Так там же и Витьке, и мне, да и Витька с кем-нить делиться. И сам билет денег стоит!

«Хрен с ним! Не идти же в кассу проверять — насколько они меня надули».

Сергей отдал деньги. Парень сноровисто сунул их куда-то внутрь робы.

— Пошли! — пареньку явно не терпелось вернуться на пароход.

— А как мимо милиционера пройдем?

— А-а-а… черт, забыл! Ты вот смотри — ему надоест там бродить, он сюда поближе подойдет, а ты краешком — шмыг и на дебаркадер!

«Угу… а если не отойдет?»

— Я тебя у трапа подожду.

— Отход скоро?

— Не… Еще часа полтора стоять будем, ща догрузят трюм, потом крестьян на палубу примут и вперед. Ну ладно — пошел я. У трапа буду, а если че — там длинного на трапе Витькой зовут. Скажешь, что ты от меня.

— Тебя как звать-то?

— Сенька… То ись — Семен — немного смутился парнишка, и убежал.

Сергей принялся внимательно следить за передвижениями милиционера. Тому и вправду — то ли надоело слоняться у трапа на пристань, то ли он отбыл какой-то номер, но через непродолжительное время, он, не торопясь, побрел к лавкам.

Улучив момент, Сергей вокруг, по краю оживленного пространства, пробрался к дебаркадеру.

«Не оглядываться, не смотреть, где он там. Мне — вообще по хрену, куда он идет — я иду по своим делам, к себе на пароход» — как мантру повторял он.

Уф-ф-ф-ф… Вот уже трап. На палубе, возле сходни, стоял действительно длинный парень.

«Длинный Витек, стало быть. Он и правда длинный, я бы сказал еще и сутулый, весь какой-то нескладный».

Сергей поднялся по трапу и сказал, протягивая картон билета Витьку:

— Тут хлопец, Семеном зовут… я от него — «бля… глупо как, вроде на продбазу с запасного входа, за дефицитом во времена оного».

— Эй, чумазый, это, што ль, твой знакомец? — крикнул куда-то взад себя Витек.

Из какого-то люка вынырнула физиономия Сеньки, а потом и сам он.

— Сам ты немытый! — обращение Семену явно не понравилось.

Витек всхохотнул, а затем:

— Ты это… бутылка с тебя… или с твоего знакомого — мне, в общем-то, все равно с кого! — Витек явно решил еще добыть с Елизарова что либо, кроме денег.

— Дороговато выходит билетик-то! — Сергей начал злиться. «Разводилово какое-то, блин!».

— Дешевле — в кассе! — Витек явно потешался.

— Ладно… будет тебе бутылка! — Сергей повернулся к Сеньке — Сень, сбегай, я денег дам. Мне не с руки, сам знаешь. Да и тебе на бутыль подкину!

Семен цыкнул сквозь зубы в сторону Витька, взял деньги и «упылил» на берег.

— На верхнюю палубу пассажирам третьего класса нельзя. Во внутренние помещения — тоже — Витек, криво усмехаясь, искоса следил за реакцией Елизарова.

— Понял. Семен вернется, я, если что — на корме буду.

Елизаров уже более спокойно, не торопясь, прошел по главной палубе к корме парохода.

«Надо где-то место приискать и примоститься, «не отсвечивая».

Тут стояло вразброс несколько скамеек, типа садовых.

«О — вот тут и обоснуюсь! А как ночью? А черт его знает, надеюсь, не замерзну насмерть, перебьюсь как-нибудь».

Елизаров пристроился, поставив чемодан рядом и положив на него руку. Потом покурил и принялся лениво рассматривать жизнь парохода, реки и противоположного берега. Потянуло в сон — все-таки утренняя ходьба, а больше — нервы и мандраж, изрядно вымотали его.

«Сейчас отойдем — и все нормально будет!». Сергей аккуратно, чтобы не задеть рану на затылке, откинулся на стену надстройки. Он задремал, а потом и уснул, не заметив отхода, и не услышав шума и беготни, посвященные этому событию.

— Э! Парень! Проснись! — кто-то тряс его за плечо.

Елизаров приподнялся, протер глаза. Перед ним стоял давешний Семен.

— Че у тя с головой? — было видно, что Сенька обеспокоен.

— А что не так?

— Так кровь у тя на затылке и на шее!

«Вот же блин! Видать пока спал — даванул затылком о переборку, вот и растревожил рану. Но ведь даже не почувствовал!».

Сергей осмотрелся. Вокруг, по палубе были расставлены в беспорядке (не тесно) какие-то телеги, лошади, бродили, сидели, разговаривали, смеялись люди, бегали дети. На него внимания, по крайней мере — явно — никто не обращал.

— А это кто? — ошалело спросил Сергей. «Даже этого не услышал — всю погрузку этого зверинца проспал!».

— А… крестьяне это. Они — кто в Вяльцево, кто в Дымариху плывут. Сойдут часа через 3–4. Кто и до завтра останется — часть из них в слободку, в Никольск едут, — просветил Сергея Сенька. — Так че у тя с головой? Че кровь-то течет?

— Да я в Ярцево со знакомцем приехал, вроде как к нему в гости, а потом — в Никольск. Вечером сели посидеть-выпить, приезд отметить. Друзья его пришли. Ну, выпили… Они потом с чего-то задираться стали. Слово за слово. А приятель, сука, не вмешивается. В общем — отоварили меня, по башке чем-то дали, да из дома «попросили». Хорошо хоть деньги за весь сезон прошлый заработанные не тронули.

— Вон как… — Сенька был явно в замешательстве.

— Сенька! Ты опять по палубе шатаешься?! А ну — брысь к котлам! — Неподалеку от них стоял колоритный дядька, весь такой старый пролетарий, чем-то похожий на актеров из фильмов недалекого будущего, играющих старых коммунистов-рабочих.

— Так вахты ж не моя, Трофимыч! — взвыл Сенька.

— Так… а это у нас что такое? — Сергей явно привлек внимания «старого пролетария».

— Да парнишка тут… я с ним на пристани познакомился… — зачастил Семен.

Кинув беглый взгляд на Елизарова, Трофимыч, повернулся и бросил назад:

— А ну-ка оба за мной!

Зашли в какую-то кондейку, тут же — на входе в надстройку.

— Чего это с ним? — грозно обратился Трофимыч к Сеньке.

— Да говорит — голову ему в Ярцево разбили. Я ему помог на пароход сесть… — уже каялся Семен.

— Шпаненок? Или беглый? — Трофимыч хмуро воззрился на Сергея.

— Нет… Из Никольска я. Возвращался с заработков со знакомым…

Елизаров пересказал легенду уже Трофимычу. Поверил тот или нет, он не понял.

— Вечно ты, Сенька-засранец, в историю влипнешь! — сплюнул.

— И че терь делать? А — Василий Трофимыч? — тянул «флотский».

— Билет ему сделал?

…

— Пусть плывет, хрен с ним… И еще вот…